Половая зрелость не веселое время для любой девушки. Волосы начинают расти в неудобных местах, вы начинаете кровоточить каждый месяц, но то, что я помню больше всего, начинает вырывать мои собственные волосы.
Мне было 12 лет, и это было летом, когда я начал вырывать свои волосы - не массивные глыбы, а просто прядь за раз, разрывая кожу головы, пока она не кровоточила. Я не впервые вспоминаю так много, как моя мама замечала: «Вы должны разобраться в этом, прежде чем вернуться в школу».
Трихотилломания официально классифицируется как обсессивно-компульсивное расстройство, приводящее к повреждению организма. Чаще всего это проявляется в раннем подростковом возрасте, и люди, испытывающие Трих, могут постоянно тянуть за волосы, брови или ресницы.
Это не рассматривается как причинение себе вреда, а скорее как повторяющийся, знакомый механизм контроля.
Конечно, я не знал, что в 12 лет. Я даже не знал, что то, что я делал, было признанным условием, пока мне не исполнилось 19 лет, и, наконец, нашел в себе смелость в Google - почему я выдергиваю волосы ».
Вытягивание волос часто относится к категории депрессии, беспокойства, паники и расстройств пищевого поведения, но когда я в конце концов пошел искать ответы о трихотилломании, я обнаружил невероятно мало.
Хотя я читал отчет, в котором утверждалось, что двое из 50 человек имели дело с Трихом в своей жизни, я не встречал другого человека, который бы страдал от этого заболевания.
Признание трихотилломании
Недавно я прочитал исследование о том, как справиться с растяжением волос, в котором упоминается чувство глубокого стыда. Взрослея, я никогда не говорил о том, что делаю, потому что честно думал, что схожу с ума.
Мои родители неоднократно сталкивались со мной по этому поводу, беспокоились о порезах на голове, но это было таким огромным источником смущения и растерянности для меня, что я всегда просто кричал на них и говорил им, что они не понимают.
Это был я, кто не понимал, и это напугало меня больше всего, что я когда-либо испытывал. Мое детство было без травм, у меня всегда была тесная группа любящих друзей, и мне повезло во многих других отношениях. Почему я делал это для себя?
До прошлого года я никогда ни с кем не говорил открыто о том, чтобы испытать трихотилломанию. Я помню, как однажды вечером сидел на качелях в местном парке, когда мне было около 14 лет.
Мальчик, стоящий позади меня, заметил слезы на голове и сказал: «О, боже, что случилось с твоей головой?» Я все еще чувствую прилив крови к своим щекам и горячие уколы смущения, испуганные тем, что кто-то увидел то, что я делал с собой.
Я пробормотал что-то о том, чтобы случайно обжечь голову выпрямителем, и быстро изменил разговор.
Много лет я не мог заставить себя рассказать друзьям. Логически я знал, что они сделают все, чтобы помочь мне, но иррациональный голос в моей голове говорил мне, что это ненормально, это неправильно, это то, что вы должны скрывать и стыдиться вечно.
Я жил с растягиванием волос, только я и голос стыда, в течение семи лет, прежде чем зрелость поймала меня и помогла мне искать ответы.
Поскольку было проведено относительно мало убедительных исследований трихотилломании, люди, живущие с ней, могут чувствовать себя изолированными и странными. Я до сих пор не знаю, почему я начал, и я не знаю, почему я остановился (по большей части).
Тревога и одержимость
Я всегда был внимателен к своим бровям, но до недавнего времени я никогда не делал связь между этим навязчивым принуждением и трихотилломанией.
Мои друзья скажут вам, что собирается в отпуск, мой контрольный список выходит: паспорт, телефон, деньги, пинцет. Я никогда не вырывал свои ресницы, но даже воображал, что у меня брови падают, и это приводило меня в состояние тревоги. Я не был веселым человеком, чтобы быть рядом, если я не мог найти свой пинцет.
За одно лето до того, как я отправился в отпуск, я брил подмышки два раза в день в течение двух недель и заразился. Самый смешной момент моего причесывания пришелся на одно утро посреди межпролетного путешествия по Хорватии.
Было 6 утра, я только что провел почти 24 часа в поезде, и наше жилье было закрыто. Было принято рациональное решение пойти на пляж, пока наше жилье не откроется, но я не смог.
Я был окружен одним из самых красивых океанов в мире, и единственное, о чем я мог подумать, это то, что я не побрил свои ноги в тот день.
Все это было в моей голове, мое собственное воображение поглотило меня, но я не мог заставить себя никуда идти, пока я не завершил свой ритуал удаления волос, и мне было все равно, кого я должен кричать или раздражать, чтобы получить мой путь. Итак, мы сидели в тишине, пока магазины не открылись в 9:30, и я побрил ноги в общественной ванной комнате.
Жизнь с трихотилломанией
Я не могу закончить эту статью простым пятиступенчатым решением о том, как вылечить трихотилломанию, потому что я не знаю, почему я остановился. Прошлым летом я провела в Америке со своими друзьями, и когда я пришла домой, я поняла, что однажды не потянула волосы за недели.
Я не был полон беспокойства, потому что я потерял пинцет. Я чувствовал себя хорошо, зная, что я не побрил ноги в предыдущий день.
Я думаю, что мое отношение к себе изменилось за последние три года.В эти дни мне легче оставаться наедине со своими мыслями. Я постепенно рассказывал близким мне людям о моем путешествии с трихотилломанией, и это больше не кажется таким уж страшным или странным.
Я признал, что это всегда будет частью моей жизни или (надеюсь) только моего прошлого.
Если бы я мог поговорить с комнатой молодых людей, живущих с трихотилломанией, я бы сказал им, что они в порядке. Я бы сказал им, что только потому, что их состояние менее обсуждается в средствах массовой информации по сравнению с другими проблемами тревоги и ОКР, они не менее важны и не одиноки.
Я бы сказал им, что даже сейчас, время от времени, когда у меня стресс, я чувствую, как моя рука крутит мои волосы, играя с идеей выдернуть их - и это тоже нормально.
Все, что я читал о том, как вырывать волосы, говорит о борьбе с трихотилломанией, о страданиях, которые терпят люди. У всех нас есть наши демоны, но что бы вы ни испытывали в жизни, вы научитесь жить с этим, или это пройдет.
Мой опыт с трихотилломанией не был борьбой; это было путешествие.
